Русская языковая картина мира и православное сознание
Русская языковая картина мира и православное сознание
Русская языковая картина мира и православное сознание
Петрухина. Е. В.
Мысль
о том, что язык связан с духовной жизнью народа, говорящего на этом языке,
издавна волновала ученых. В конце XVIII – начале XIX вв. эта мысль нашла яркое
воплощение в трудах немецкого филолога Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835),
который много писал о языке как об "объединенной энергии народа", о
влиянии "характера языка на субъективный мир", о том, что "в
каждом языке заложено самобытное миросозерцание". Развитие этих идей можно
найти в трудах отечественных лингвистов и философов: А.А. Потебни (1835-1891),
А.Ф.Лосева (1893-1988) и других, в лингвистических дискуссиях ХХ века о связи
межъязыковых различий со своеобразием культур, языка с мировосприятием нации
(или этноса как национального образования любого типа – нации, народности,
национальности). В современной науке сложилось понимание, с одной стороны,
универсальности познавательных (когнитивных) механизмов человеческого
восприятия мира и использования языка во всех его функциях, а с другой –
зависимости отраженной в языке и формирующейся посредством языка картины мира
от исторического опыта и культурно-национальных черт этноса.
Картина
мира определяется как совокупность знаний человека о мире, система жизненных
ориентиров, культурных установок и стереотипов, этических ценностей,
систематизированных и интегрированных в некое целое. Национальная картина мира
проявляется в общих представлениях людей, принадлежащих к одному этносу, о
действительности; в их однотипных реакциях на типичные ситуации, в сходных
оценках и суждениях, в пословицах, афоризмах, поговорках. В языке запечатлена
наиболее существенная и важная часть этих общих представлений, поэтому говорят
о языковой картине мира, которая выступает как своего рода "коллективная
философия", – язык ее "навязывает" в качестве обязательной всем
носителям этого языка. Вот почему считается, что язык дает важные сведения о
специфике национального мировосприятии и национального характера.
Приведем
конкретный пример, иллюстрирующий языковые свидетельства различий в духовной
сфере народов, говорящих на разных языках, – пример разной сочетаемости и
употребительности двух слов со сходным значением в русском и английском языках:
русского душа и его английского эквивалента soul. В словаре В. Даля у слова
душа выделяется несколько значений: 1) бессмертное духовное существо, одаренное
разумом и волею; 2) человек с духом и телом; 3) человек без плоти, бестелесный,
по смерти своей; 4) жизненное существо (т.е. сущность – Е.П.) человека. Именно
такие представления о ‘душе’, по мнению многих филологов, присутствует в
русской культуре и отражается в русском языке. В русском языке слово душа
значительно частотнее, чем в английском языке soul. Большая часть русских
устойчивых выражений с этим словом (а их в русском языке более пяти десятков,
типа вкладывать душу во что-то, залезть в душу кому-либо, работать со (всей)
душой, кривить душой, от (всей) души, всеми силами души, душа нараспашку) на
английский язык переводится без слова soul. Нередко эквивалентом выступает mind
(рассудок, разум, ум), например: душевное спокойствие – peace of mind (букв.
спокойствие разума), камень с души упал – a weight off one’s mind ( букв. груз
упал с ума), душевный человек – understanding person (букв. понимающий
человек). В русском языке душа, дух, духовность – родственные слова, в
английском – нет: soul, spirit, spiritual. Уже этот небольшой языковой материал
наводит на мысль о разной роли в русском и англоязычном мирах души и рассудка.
Важно
подчеркнуть, что картина мира родного языка не мешает человеку создавать иные
"картины мира" (например, научные – физическую, астрономическую, биологическую
и т.д.) и переводить с одного языка на другой. Здесь большую роль играют
универсальные общечеловеческие механизмы мышления и языка, а также условная и
символическая природа языкового знака, принципиально способного к переводу в
другую знаковую систему. Один из наиболее известных и влиятельных лингвистов XX
в. Р. Якобсон писал, что в России сразу после революции были предложения
фанатичных фантазеров искоренить в русском языке такие вводящие в заблуждение
слова, как восход солнца, заход солнца. "Однако мы до сих пор употребляем
эти реликты птолемеевского взгляда на мир, не отрицая при этом учения
Коперника, и нам легко перейти от обычных разговоров о восходе и заходе солнца
к идее вращения Земли просто потому, что любой знак легко перевести в другой,
такой, который мы находим более точным и более развернутым" (Р.Якобсон.
Избранные работы. М.,1985. С. 353). Анализ таких выражений, как солнце всходит
и заходит, приводит также к выводу о том, что многие знания о мире,
запечатленные в современном языке, отражают представления наших далеких
предков. Поэтому надо учитывать "историческую память" (т.е.
культурно-историческую обусловленность) языковых значений, форм и категорий.
Общепризнанным
в филологии, культурологи, истории можно считать утверждение, что стержнем
древнерусской культуры является христианское вероучение и православное
мировоззрение. Закономерен вопрос, как православное мировоззрение, являвшееся
для русского этноса ведущим в течение нескольких веков, отразилось в русском
языке. Даже при поверхностном взгляде с этой точки зрения на современный
русский язык заметны оставленные в нем следы православного сознания, нередко
застывшие, окаменевшие. Из всех славянских языков только в русском и украинском
есть этикетное слово Спасибо, в этой форме известное с конца XVI в. и
восходящее к сочетанию Спаси Бог! (укр. Спасибi ← Спаси Бiг). А другое
этикетное слово Прощай(те)! по значению связано с одной из христианских
этических норм прощать своих обидчиков и просить прощение за невольные обиды.
Только в русском языке нерабочий день недели уже с XIII-XIV вв. по аналогии с
пасхальным Воскресением начинает именоваться воскресение. Название целого
сословия земледельцев – крестьян – мотивировано исходным значением слова
крестьянин – ‘крещеный человек’. Внутренняя форма слова совесть (со-весть)
толкуется как ‘общее, совместное знание о нравственном законе, Добре, Боге’. И
такие примеры можно было бы продолжить. Другой важный и большой вопрос – о
влиянии на русский язык церковнославянского языка, который в течение нескольких
веков не только был языком богослужений, но и выполнял на Руси функции
литературного языка. Это отдельная большая проблема, требующая специального
рассмотрения. Здесь же основное снимание сосредоточим на некоторых важных
категориях русского языка – понятийных категориях, связанных и с морфологией, и
с синтаксисом, и с лексикой, и уди-вительным образом созвучных многим
православным идеям.
Социологи
констатируют новый феномен современной динамичной цивилизации – сокращение
настоящего, когда с возрастанием количества нововведений и изменений в единицу
времени настоящее быстро устаревает; то, что было только что актуально, быстро
утрачивает свою актуальность и становится "вчерашним днем".
"Сокращение настоящего" – это и растущая нехватка времени, которое
как бы постоянно сжимается. Основными причинами этого феномена являются
постоянная модернизация технологий; повышение скорости информационного обмена и
вообще скорости исторического, событийного времени; стремительное увеличение
массивов информации, которую даже в отдельной области знания трудно воспринять
в целом. Для компенсации нехватки времени приходится постоянно ускорять темп
жизни. В этой гонке время больше не течет – оно извергается. Как следствие, в
сознании многих людей происходит фрагментация смыслов и разрушение целостной
картины мира.
В
современном русском языке в его грамматической системе, как и во многих других
языках, представлена модель линейного и однонаправленного течения времени,
которая опирается на опыт познания человеком объективной реальности: невозможно
вернуться в прошлое и однажды бывшее никогда не повторяется. Точкой отсчета для
разграничения прошедшего, настоящего и будущего является момент речи. Но в
русском языке, в отличие от некоторых языков, имеется грамматический механизм
расширения настоящего, имеющий большую когнитивную значимость.
В
русском языке нет морфологических средств для противопоставления актуального
настоящего, совпадающего с моментом речи, и неактуального настоящего,
охватывающего повторяющиеся и типичные действия (как, например, в английском
языке, в котором противопоставлены времена группы Continues и Indefinite).
Значение форм настоящего времени в русском языке не исчерпывается лишь
одновременностью с моментом речи (ср.: Я сейчас пишу реферат, а ты что делаешь?).
В настоящем времени предстают действия, которые реализуются не только во время
речевого акта, но и до и после него или вообще постоянно: Он живет здесь уже
двадцать лет. Волга течет на юг. В плане настоящего времени выражаются также
повторяющиеся, обобщенно-потенциальные действия и типичные свойства, например:
Он каждую неделю ходит в спортзал. Смелость города берет. Этот материал не
мнется. Формы настоящего времени передают также вневременные законы и правила:
Земля вращается вокруг Солнца. Биссектриса делит угол пополам.
Такое
грамматическое осмысление названных и подобных им действий возможно потому, что
для говорящего они являются, вследствие их устойчивости и стабильности,
актуальными характеристиками объектов, действительными и для момента речи. Эти
характеристики действия имеют для говорящего cтaтус актуальной
действительности, в которой он живет и с которой взаимодействует. Более того,
говорящий может распространить настоящее и на прошедшее, представив прошедшие
события синхронно с точкой отсчета. Например: Мороз, снежная метель, голодный,
с ревущим кашлем иду я вчера по Пречистенке, высматривая где-нибудь открытую
лавочку, и вижу, идет навстречу мне красивая дама с гордым измученным лицом,
она отвертывается от встречных, глядит куда-то в подвальные этажи… (М.Пришвин.
Дневники). В форме настоящего может предстать и действие, отстоящее от нас
больше чем на тысячу лет, например: Иоанн Златоуст пишет, что… священник на
плечах носит образ добродетели; цветы, гранатовые яблоки и золотые позвонки и яблоки
на краях одежды священника символизируют подвиги добродетели (милостыня,
справедливость, человеколюбие) (Святитель Кирилл Туровский // "Журнал
Московской патриархии", 2004).
Таким
образом, все разновидности значения настоящего времени объединены общим
признаком актуального бытия, который определяется самим говорящим с учетом не
только своего опыта и знаний, но и опыта и знаний других лиц. Все это
увеличивает содержательный потенциал грамматической формы настоящего времени и
расширяет границы настоящего времени в русском языке.
Какое
это имеет отношение к православному сознанию? Самое непосредственное. Такое
свойство организации языковой категории времени многое объясняет в восприятии
феномена времени, зафиксированного в русской картине мира. Становится понятным
естественное для русскоязычных православных бережное сохранение традиций первых
христиан и первых источников святоотеческой литературы и, главное, восприятие
этих традиций и учений как актуальных для сегодняшнего дня. Актуальное бытие
православия вмещает все богатство христианства без его реформирования и
модернизации, тогда как многие западные христиане воспринимают христианство
"без реформ" (т.е. православие) как архаичное, устаревшее. В
современном механизме расширения настоящего и создания актуального бытия
говорящего можно увидеть неутраченную связь с восприятием времени в
древнерусской картине мира.
Как
убедительно показали Д.С.Лихачев и Ю.М. Лотман, представления о времени
древнерусского сознания существенно отличаются от представлений современного
человека. В современной картине мира каждое событие сменяется последующим, а
ушедшее в прошлое перестает существовать, прошлое – это лишь воспоминание и
причина. Признак реальности приписывается лишь настоящему времени, будущее
предстает как следствие – отсюда сосредоточение на причинно-следственных связях
событий. В древнерусском же сознании мысль обращается не к концу – результату,
а к началу – истоку. "Лежащие в основе миропорядка "первые"
события не переходят в призрачное бытие воспоминаний – они существуют в своей
реальности вечно. Каждое новое событие такого рода не есть нечто отдельное от
"первого" его праобраза — оно лишь представляет собой обновление и
рост этого вечного "столбового" события. Каждое убийство братом брата
не представляет собой какого-либо нового и отдельного поступка, а является лишь
обновлением каинова греха, который сам по себе вечен" (Ю.М. Лотман.
Избранные статьи. В 3-х т.т. Т. II. Таллинн, 1992. С. 108-109). Механизм
расширения настоящего в современном русском языке дает возможность представить
поток событий как единую цепь, первые звенья которой не утрачивают своей
реальности и в настоящий момент.
Продолжим
анализ категорий и конструкций современного русского языка с позиций
православного сознания. Многие исследователи русского языка, прежде всего
зарубежные, отмечали обилие в русском языке глаголов, глагольных форм и
конструкций, выражающих произвольные, спонтанные действия, которые происходят
как бы сами по себе, без усилий и контроля со стороны производителя. Речь идет прежде
всего о возвратных глаголах типа привелось, довелось, пришлось, образуется,
обойдется, успеется, удалось, засмотрелся, заработался, а также о безличных
конструкциях с возвратными формами и дательным падежом субъекта Ему не сидится
на одном месте; Мне здесь хорошо работается; Мне сегодня не спалось. Приведем
несколько примеров на употребление таких глаголов в художественной литературе:
Нет, собраться с мыслями мне не удалось (В. Некрасов). Скрипку ее, довольно
ценную, провезти не удалось, — но, кажется, ей такая и не понадобилась в
Бостоне, США, с концертами у нее пока не выходит, она дает уроки музыки и этим
зарабатывает столько, что "двум нашим семьям, — как она пишет, — с голоду
умереть не удастся" (Г. Владимов). Как-то ранней осенью мне пришлось плыть
на пароходе по нижней Волге (И. Соколов-Микитов). …Не было слышно песен, не
сыпались шутки и прибаутки, без которых не работается русскому человеку (Д.Н.
Мамин-Сибиряк). Пропадаю, мальчики, … не любится, не работается и, стало быть,
не живется, потому пропадаю (М. Анчаров).
Употребительные
в разных стилях двучленные пассивные конструкции с возвратными формами, которые
используются обычно тогда, когда говорящий не хочет называть производителя
действия (субъекта), также имеют эффект интерпретации действия как
произвольного, спонтанного. Таким конструкциям отдается предпочтение в научных
публикациях, так как по стилистическим нормам научного стиля следует избегать
употребления местоимения "я". Ср.: В ходе данной работы выяснилось…
(не Я выяснил…); В этой работе использовались… (не Я использовал…); Мне
представляется… (не Я представляю …); В данной работе значительное внимание
уделяется… (не Я уделил…); О данном положении говорилось выше (не Я говорил
выше) и т.д. Побочное следствие такой стилистической корректности –
представление обозначаемых действий так, как будто они происходят сами собой.
Целенаправленные
действия, имеющие конкретного производителя, часто представляются как
произвольные и неконтролируемые в публицистике и разговорной речи. Ср.: Первый
этап в мае построится, что даст возможность обеспечить нормальную пропускную
способность вот этого участка, ну а дальше заново заасфальтируется старое шоссе
(из телевизионной передачи); Вот здесь все закрасится, подчистится, подклеится
– и будет отлично (из речи мастера по ремонту квартир, который сам и собирался
все это сделать). Такие же формы можно найти и в текстах XIX, например, в
словаре Даля: Все закрасится, хорошо будет; в письмах А.С.Пушкина: С женою
отошлю тебе первую песнь "Онегина". Авось с переменой министерства
она и напечатается – покамест мне предлагают за второе издание
"Кавказского пленника" 2000 рублей (А.С.Пушкина. Собрание сочинений в
10 томах. М., 1959–62, т. IX, с. 100).
За
подобными формами, по мнению известной польской лингвистки А. Вежбицкой,
которая живет в Австралии, стоит "склонность русского человека к
фатализму, смирению и покорности; недостаточная выделенность индивида как
автономного агента, как лица, стремящегося к своей цели и пытающегося ее
достичь, как контролера событий"; "пассивность и ощущение того, что
человеку неподвластна его собственная жизнь, что его способность контролировать
жизненные позиции ограничена; ощущение непостижимости и неконтролируемости
жизни" (А.Вежбицкая. Язык, культура, познание. М., 1996. С. 34 -79).
Трудно отрицать рациональное зерно во всех этих рассуждениях и связь такого
толкования языковых форм с некоторыми чертами русского национального характера.
Но если принять во внимание важный тезис об "исторической памяти"
языковых единиц и конструкций, то можно предположить, что концептуальное
обоснование таких форм менялось в разные исторические периоды существования
языка и русского этноса.
Историки
отмечают религиозность русского народа, православный дух наших предков. По
словам писателя и историка В. Бахревского: "Всякое дело русский человек
начинал с молитвы, а помолясь, жил, как живется, строил и сокрушал … как в
груди пыхнется. Народ, живущий сердцем – народ жизненной стихии". В этой
цитате отметим не только глагольные формы, о которых шла речь (жил, как
живется, как в груди пыхнется), но и утверждение того, что каждое дело русский
человек начинал с молитвы. Нетрудно заметить, что рассматриваемые формы и
конструкции, как нельзя лучше соответствуют христианской идее упования на Бога
– "возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя"; "Итак,
не заботьтесь… Потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем
этом" (Мф.6, 31). ""Не заботьтесь..." Как же жить-то? Надо
есть, пить, одеваться. Но Спаситель не говорит: ничего не делайте, а "не заботьтесь".
Не томите себя этой заботой, которая съедает вас и день и ночь и не дает вам
покоя ни на минуту. Такая забота есть болезнь греховная. Она показывает, что
человек на себя опирается, а Бога забыл, что потерял упование на Промысел
Божий, все хочет у себя устроить одними своими трудами, добыть все нужное и
добытое сохранить своими способами. Сцепился он сердцем с тем, что имеет, и на
нем думает почивать, как на прочной основе. Любовь к имению связала его, и он
только и думает, чтобы побольше забрать в свои руки. Маммона стала ему вместо
Бога. А ты трудиться-трудись, а злой заботой себя не томи. Жди всякого успеха
от Бога и в Его руки предай свою участь. Все добываемое принимай, как дар, от
руки Господа и в крепком уповании ожидай от Него продолжения щедрых даров.
Знай, что одна минута – и может ничего не остаться от всего, что имеет
многоимущий, если захочет Бог. Все тление и прах. Стоит ли из-за этого томить
себя? Потому "не заботьтесь"... ". (Епископ Феофан Затворник.
Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божия. М., 1890,
164-165).
Как
было установлено в ходе специальных исследований развития безличных (или
инперсональных) конструкций, в текстах древнерусских памятников письменности
они сначала выражали только стихийные природные процессы, а впоследствии,
начиная с XV – XVII вв., получили широкое распространение и при обозначении
человеческой деятельности. В современном русском языке конструкции и глаголы,
описывающие человеческую деятельность и трактующие ее как независимую от воли
человека, никак не связаны с высокодуховным содержанием упования на Бога и
поэтому воспринимаются не иначе, как с подразумеваемом смыслом "авось,
небось и как-нибудь". Иначе говоря, форма осталась та же, но наполнилась
новым содержанием, отражающим утрату связи русской языковой картины мира с
Богом. Русская жизнь, подверженная глубинным изменениям, вносит скрытое
несходство даже в то, что внешне сходно, поэтому важные смыслы русской картины
мира также подвержены изменениям.
Таким
образом, тот "невидимый культурный фильтр", который имеется в каждом
языке и влияет на восприятие мира, в русском языке очень хорошо настроен на
восприятие православных идей. Иногда бурные события нашего мира загрязняют этот
фильтр, но проходит время и история его чистит, сбрасывая наносные отложения, и
тогда исконные структуры вновь могут обрести гармоничное соответствие формы и
содержания.
Мы
рассмотрели лишь некоторые категории и формы русского языка в их соотношении с
отдельными чертами православного сознания. Анализ такого соотношения можно было
бы продолжить: в русском языке много форм и конструкций для выражения идеи
коллективности, соборности; хорошо разработано поле глаголов со значением
эмоций, душевных переживаний и страстей, что необходимо для познания человеком
самого себя, покаяния и борьбы со своими страстями; для русского человека важны
отношения между людьми, и в русском языке существуют разнообразные средства для
выражения тончайших нюансов в этих отношениях и т.д.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/